Александр Григорьев - Ветер перемен[СИ]

И только благодаря этому обстоятельству смог выявить и ограничить их блокировки. Эти гуру отлично знали свое дело, пряча за невинными нагромождениями по настоящему гадкие вещи.

Здесь, таких вещей как самоубийство зачинщика бунта не было и в помине, просто появлялась необъяснимая тяга отправиться в седьмой забой, где неудачника поджидал обвал. Не было наказания за подстрекательство, но любая услышанная фраза, содержащая смысловую нагрузку — побег, превращала собеседника в весельчака, смеющегося и громко комментирующего любой подобный план…

Было множество блоков: манера поведения, обязательные обороты речи заключенных, нежелание находиться в компании двух человек — только по трое, что считалось оптимальным сочетанием для обмена новостями и бесед. Благо Родиону не составило труда, вычленить необходимое…

А краем уха удалось и причину понять такой перестраховки…

— Эти иноземцы даже думают иначе, — прорычал один из «кожаных».

— Я все понимаю, — проворчал второй, — но ты же знаешь, никто не станет тратить время на наше обучение их языку. Сколько еще таких будет?

Встряхнув руками, первый вернулся к прерванному занятию.

— А насколько было бы проще, — буркнул он, — не было бы срывов, не гибли бы люди…

— Не лишали бы премий, — ехидно прокомментировал напарник…

Но его больше уже не слышали, процесс шел своим чередом, и невидимая взгляду война продолжилась.

… …

— Я в забое работал с Трофимом, — пропыхтел Татарин.

— С краснокожим?

Спросил Олег, пережевывая кашу.

— Откуда он, кстати? — Поинтересовался Родик.

— С Альфа — Центавры блин, — ругнулся Татарин, — да откуда я знаю.

И обведя приятелей добродушными глазами, пояснил.

— Да он и сам не знает: шел на прогулку, бац и приплыли…

— Так че он там? — спросил Родик и насторожился.

Сработает блок или нет, развезет татарина или пролезет?

— Че, там? — Переспросил Татарин, глупо хлопая глазами…

— Да не, это я к слову, — поспешил исправить ситуацию Родион, — как дела говорю? Че там?

Неопределенно помахал он рукой. Татарин покрутил глазами и успокоился.

«Надо же, а ведь с кем другим и запалился бы, Штирлиц долбанный», — подумал Родик и загрустил. Одному сваливать жутко как не хотелось, но куда деваться, деваться не куда. Еще пара дней и его запалят. Негипнабельные все же встречались и здесь, хоть и при здешних технологиях довольно редко. Но методы их выявления были давно отработаны.

«Значит, валить и валить», — определился Родион…

… …

Вечером, как говорится, когда ребятам делать было нечего, Родя намылился свалить из этой забегаловки. Жаль бегун из него был никакой, и готовиться основательно было некогда. Апартаменты у рабов были скромные, метра полтора над головой — потолок, да лежанка, а ноги отлично просматривались из коридора.

Из норы такой даже вылезти то неудобно, не то, что на вертухая наброситься. Так что канонического побега, со стрельбой с обеих рук Родион не планировал. Он вообще мало что мог спланировать, одно зная наверняка, что жить ему до первого просчета; парень рассудил, что сначала следует свалить, а уже потом строить планы.

Дождавшись пока надсмотрщик пройдет мимо Родион сменил положение, бросил взгляд в спину, стараясь в деталях все запомнить. И в таком же положении дождался, пока тот развернется в его сторону. Построить в сознании реальность с одним объектом, и раньше мог, а после прочистки мозгов, действие это стало сродни дыханию. Так что придушить надсмотрщика в воображении стало делом нескольких секунд. Ожидаемо тот повалился в его сторону и Родя, подгадавший удобный момент, втащил его в свою каморку. Игры в переодевания в их исполнении сексуальными не были; в итоге в каморке остался один труп, с кое–как натянутыми на него черными джинсами, а Родя обзавелся простецким набором: комбез серого цвета, да тесак — только свиней и резать. Ни бластеров тебе понимаешь, ни жезлов магических. На что и рассчитывал, дурилка? Не поймешь.

Дальше примерное направление прямо, до первых препятствий, где опять хладнокровное убийство и в путь.

Когда Родион оставил и подвалы, и наземное сооружение, внешним видом напоминавшее старинный замок, то напрягся еще больше. Не хотелось ему на тот свет, ну не верил больше Родя в ангелов, особенно после того как повстречался к этими гуманоидами. Потому и очковал до самого раннего утра. Благо шарахаться по ночам, и на Земле, было у него излюбленное занятие. Главное глазки правильно настроить и все очень хорошо видно.

… …

Бежать в ночном лесу наверно можно, если умеючи, но для человека двадцать первого века, занятие это оказалось не из легких. Родион проклял этот забег, все известные парню ругательства на двух известных ему языках услышал окружающий его пейзаж. Нет зверя страшней сбежавшего с каторги Россиянина, оттого и встретил сырое утро Родик в гордом одиночестве. Аки горный орел, сидя на толстом дереве, и высматривая дымок.

После бессонной ночи и чего уж там говорить, бессонного вечера, хотелось всего две вещи: попить, поспать и бабу, чтобы щи наварила и дала, щи похлебать… Но судя по отсутствию какого–либо движения в этой богом забытой, тридевятой планете, ни щи ни баб сегодня не будет. Примерно так рассуждая, Родион и слез с этого «баобаба».

То, что его теперь смогут найти или вообще искать будут, маловероятно. Не видел Родя собак, не вшивали ему никаких микрочипов:

«Спишут на обвал», — здраво рассудил парень и завалился прямо здесь в корнях дерева…

И, невзирая на ползущих и сосущих насекомых, отлично выспался.

… …

За пару недель блужданий, по этим малонаселенным предгорьям, Родион таки вышел к людям. Но оказался до жути разочарован. Узенькая тропинка, на которую парень наткнулся пару часов назад, вывела его сначала к небольшой речушке, через которую был перекинут мосток, а затем и к человеческому поселению.

Несколько домишек, с примыкавшими к ним сараюшками; даже отсюда с окраины было видно гуляющих по деревне коз и кур. Разительный контраст с недавними звездными властителями.

«И чего прятались?», — с недоумением порассуждал Родик, — «Да с их то технологиями, да против местных аборигенов».

Но потом пришла мысль, что и Земля матушка, для Фетруанцев, на один зуб, а отчего–то не захватывают…

«Может и в самом деле, какие–то законы у них есть, для цивилизаций недоразвитых?», — думал Родик, рассматривая с интересом аборигена.

— Гхы–хы–ра, — прошепелявило удивительно страшное создание.

Скрюченные руки аборигена лежали на коленях, одежда представляла из себя лохмотья, голову укрывал грязный, местами ободранный платок. Босые ноги с длинными кривыми, то ли ногтями то ли когтями, разрушили окончательно надежды Родиона, на сытный обед. Парень даже испытал навязчивое желание вернуться туда откуда недавно убежал.